Здесь находился так называемый «трон Соломона», который с помощью скрытого механизма мог подниматься и опускаться. Пока иноземные послы падали ниц у ног императора, трон внезапно возносился ввысь и василевс, казалось, парил в небесах.

Трон помещался в конхе – раковине, сводчатом помещении, напоминавшем алтарную абсиду христианского храма. У его подножия лежали два позолоченных льва, которые могли бить хвостом, разевать пасть и шевелить языком, издавая при этом грозный рык, а на бронзовых позолоченных деревьях пели механические птицы.

Перед конхой простиралось длинное помещение – неф, отделенный колоннами от боковых проходов и освещенный семью канделябрами, укрепленными на медных цепях. Стены были завешены шелковыми тканями, пол застлан персидскими коврами, и два серебряных органа наполняли музыкой неф, куда вводили «варварских» послов, изумленно взиравших на чудеса, творившиеся в конхе.

Магнавра и примыкавшие к ней здания – в том числе построенный Константином Сенат (ромеи обычно называли это учреждение Синклитом) и Священный кладезь, прикрытый, согласно преданию, крышкой того колодца, возле которого, по Евангелию, Христос беседовал с самаритянкой, – были окружены садами и террасами, украшенными статуями императоров.

В противоположном, юго-западном углу Большого дворца, у самого моря, располагались любимые палаты Никифора Фоки, называемые Вуколеонт. Они состояли из двух помещений, верхнего и нижнего. К палатам вела мраморная лестница от дворцовой гавани, также называвшейся Вуколеонт. Двойной мол охранял гавань от ветров любого направления.

Лиутпранда, соблюдая все церемонии, ввели в Халку. Пол в этом пышном зале был сделан из цветного мрамора, окаймляющего большую круглую плиту из порфира. Панели стен тоже были из цветного мрамора. Двустворчатая бронзовая дверь вела из ротонды Халки в караульные помещения, называемые портиками схолариев, протекторов и кандидатов. Это были обширные залы, служившие помещениями для дворцовой стражи, и, кроме того, здесь находились и парадные комнаты, в одной из которых находился под куполом большой серебряный крест.

Пройдя по широкой аллее с колоннами, прорезающей квартал гвардейцев, Лиутпранд оказался в Большом Консисторионе – тронном зале, в который с трех сторон вели двери из слоновой кости, задрапированные шелковыми занавесями. Стены зала были украшены драгоценными металлами, пол убран коврами.

В глубине Констисториона на трехступенчатом возвышении между двумя статуями Виктории с распущенными крыльями находился трон, щедро украшенный золотом и драгоценными камнями. Над троном возвышался золотой купол, поддерживаемый четырьмя колоннами. Позади трона находились три бронзовых двери, которые вели во внутренние покои.

Литупранд, пользуясь своим епископским званием, не стал падать ниц, как было заведено в империи ромеев, перед василевсом, который важно восседал на троне – словно истукан. Он лишь низко поклонился. То же сделали и остальные члены посольской делегации.

Никифор Фока был невысок, с квадратной головой и маленькими, как у крота, глазками. Широкая густая с проседью борода и короткая шея делали его внешность еще неприятнее. Одет он был в роскошное шерстяное платье, но слишком старое и от долгого употребления тусклое, а на ногах у него были стоптанные сикионские башмаки.

– Мы должны были, более того, желали принять тебя радушно и с блеском, – начал свою речь Никифор Фока, злобно сверкая своими маленькими глазками. – Но не сделали это из-за нечестия твоего государя, который как враг вторгся и захватил Рим. Силой, вопреки праву и закону, отобрал у Беренгара и Адальберта их землю, одних римлян поразил мечом, других повесил, третьим выколол глаза, многих отправил в изгнание. Кроме всего прочего, он пытался огнем и мечом подчинить себе земли нашей империи. А так как его старания не увенчались успехом, он теперь прислал к нам тебя, пособника и подстрекателя его злобы, под предлогом мира, а на самом деле как шпиона!

– Мой государь вступил в Рим не силой и не как тиран, но освободил его от ига тиранов, – с достоинством отвечал Лиутпранд. – Разве не правили им дети блудниц? Или, что еще гнуснее и постыднее, сами блудницы? Я полагаю, что твоя власть, вернее власть твоих предшественников, которые лишь по имени зовутся римскими императорами, но не являются ими на деле, тогда спала. Если же у них была реальная власть, если они были римскими императорами, то почему оставили Рим во власти блудниц? Разве не были одни святейшие папы изгнаны, а другие до того утеснены, что не имели ни хлеба насущного, ни возможности творить милостыню? Разве не посылал Адальберт оскорбительных писем императору Роману и Константину, твоим предшественникам? Разве не грабил он, как разбойник, церкви святейших апостолов? Кто из вас, императоров, движимый рвением к Богу, позаботился о том, чтобы отомстить за это преступление и вернуть святой церкви ее положение и собственность? Вы пренебрегли этим, но не пренебрег мой государь, который, от краев земли поднявшись и придя в Рим, изгнал нечестивцев и вернул наместникам святых апостолов их власть и все почести. Позднее тех, которые восстали против него и папы, он, в соответствии с указами римских императоров Юстиниана, Валентиниана, Феодосия и прочих, казнил и отправил в изгнание, как клятвопреступников и святотатцев. Если бы он этого не сделал, то сам оказался бы нечестивым, неправедным и жестоким тираном. Беренгар и Адальберт, став его вассалами, приняли Итальянское королевство вместе с золотым скипетром из его рук и под присягой обещали ему верность в присутствии твоих слуг, которые до сих пор живы и обитают в этом городе. Но поскольку они по наущению дьявола нарушили эту присягу, он справедливо лишил их королевства, как предателей и мятежников. Да ты и сам поступал точно так же с теми, которые были твоими подданными, а затем восстали.

– Однако это отрицает вассал Адальбера!

– Если он говорит иное, то пусть завтра один из моих воинов докажет, согласно твоему приказу и древнему обычаю, правоту нашего дела в поединке!

При этих словах епископа Себальд и Геррик многозначительно переглянулись. Они были в свите епископа с несколькими придворными, но оружие у них отобрала стража, поэтому рыцари чувствовали себя неуютно.

– Допустим, – сказал василевс, – он, как ты говоришь, поступил справедливо. Но объясни, почему Оттон с огнем и мечом вторгся в пределы моей империи? Мы были друзьями и собирались посредством брака заключить нерушимый мир.

– Земля, – отвечал Лиутпранд, – которая, как ты говоришь, принадлежит твоей империи, судя по ее народу и его языку, относится к Итальянскому королевству. Ее держали в своей власти лангобарды. Людовик, император лангобардов и франков, освободил ее из рук сарацин, перебив их во множестве. Ландольф, князь Беневента и Капуи, подчинил ее и удерживал в своей власти семь лет. И до сего дня не ушла